0%
 

Конфуцианские притчи

Забыть об опасности
Янь Хой обратился к Конфуцию с вопросом:
- Однажды я переправлялся через глубокий поток Шаншэнь, и перевозчик вел лодку столь искусно, что мне показалось, будто он не человек, а всемогущий Бог. Я спросил, разве можно так научиться управлять лодкой, а он ответил: "Можно. Если ты хорошо плаваешь или ныряешь, ты сразу постигнешь это искусство". Ты не мог бы объяснить, что значат его слова?
Конфуций ответил:
- Хорошие пловцы быстро учатся управлять лодкой, потому что не боятся воды. Что до ныряльщиков, море для них - все равно что суша, и перевернуться в лодке - все равно что упасть с повозки. Вода поднимает и опускает их, они послушны волнам, не боятся их и знают: что бы ни случилось, они всегда выплывут на поверхность без усилий.
Представь, что идет состязание лучников. Каждый хочет показать лучшее, на что он способен. Но если наградой будет серебряный кубок, лучник может стрелять вполсилы, а если золотая статуя - он и вовсе потеряет голову и станет стрелять, словно слепой. Отчего один и тот же человек ведет себя по-разному? Когда он думает о дорогой награде, руки не слушаются его. Искусство во всех случаях будет одно и то же, а вот внимание перейдет на внешние вещи. Тот же, кто внимателен к внешнему, не искусен во внутреннем.

Построй свою стену
К учителю Конфуция пришли поселяне и стали говорить:
- Ты такой мудрый и так хорошо говоришь, не то, что этот сварливый Конфуций!
На что он ответил:
- Мудрость как стена. Моя стена низкая, и вы видите, что за ней делается, а стена Конфуция высокая, и вам не видно, что за ней делается. Если вы хотите заглянуть за его стену, постройте сначала свою, с которой можно будет смотреть.

Что такое несчастье
Юань Сянь, бывший ученик Конфуция, жил в провинции Лу. Крыша его хижины была покрыта соломой. Все кругом заросло кустарником и тутовыми деревьями. Окном в доме служило горлышко кувшина, и Юань Сянь затыкал его рогожей, когда дул ветер. Пола в хижине не было, а крыша протекала, отчего стояла вечная сырость. Однако же Юань Сянь сидел в своем доме совершенно довольный, играл на лютне и пел.
Цзы-Гун, другой ученик Конфуция, носил халат из пурпурного шелка, а белая накидка его сияла как снег. И вот приехал он в гости к Юань Сяню в колеснице, запряженной холеными конями в прекрасной сбруе. Юань Сянь же вышел встретить друга в шапке из бересты и соломенных сандалиях, опираясь на посох.
- Печально мне видеть тебя в таком несчастье! - воскликнул Цзы-Гун вместо приветствия.
Но Юань Сянь ответил ему так:
- Я слышал, что бедным называют того, у кого нет богатства, а несчастным - того, кто, много учившись, не может применить выученное на деле. Верно: я и впрямь беден, но уж несчастным меня назвать нельзя.
Цзы-Гун устыдился и промолчал. Тогда Юань Сянь рассмеялся и молвил:
- Жить ради славы и похвалы, подчиняться кому-то и делать вид, что свободен, учиться, чтобы блеснуть перед другими, учить ради выгоды, скрывать свои истинные намерения под личиной добродетели и выставлять напоказ свою колесницу и лошадей - вот, чего я терпеть не могу!

Ввериться потоку
Конфуций у моста загляделся на реку: водопад ниспадал с высоты. Водоворот бурлил.
А некий человек старался перейти его вброд. Конфуций послал к нему учеников, чтобы удержать его и сказать:
- Тому, кому вздумается через него перебраться, придется нелегко!
Но человек их не послушался: он перешел через поток и выбрался на другой берег.
- До чего же вы ловки! - воскликнул Конфуций. - У вас, видно, есть свой секрет? Как это вам удалось войти в такой водоворот и выбраться оттуда невредимым?
И человек ответил так:
- Как только я вступаю в поток, весь отдаюсь ему и вверяюсь. Отдавшись и вверившись, располагаю свое тело в волнах и течениях, не смея своевольничать. Вот, почему могу войти в поток и снова выйти.
- Запомните это, ученики! - сказал Конфуций. - Воистину, даже с водой, отдавшись ей и вверившись, можно сродниться, а уж тем более с людьми.

Прежде неба и земли
Жань Цю спросил Конфуция:
- Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?
- Можно, - ответил Конфуций. - В древности было то же, что и ныне.
Потеряв нить разговора, Жань Цю ушел. На другой день снова явился к учителю и сказал:
- Вчера я спросил: "Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?" Вы ответили: "Можно. В древности было то же, что и ныне". Осмелюсь ли задать вопрос: почему вчера мне это было ясно, а сегодня - нет?
- Вчера было ясно, - ответил Конфуций, - ибо ты духовно заранее подготовился к восприятию ответа. Сегодня неясно, ибо ты ищешь ответа не для духовного. Нет ни древности, ни современности, нет ни начала, ни конца. А могли быть сыновья и внуки до того, как появились сыновья и внуки?
Жань Цю не успел ответить, как Конфуций продолжил:
- Постой, не отвечай! Умирают не оттого, что рождаются живые; живут не оттого, что умирают мертвые. И смерть, и жизнь от чего-то зависят; у них обеих есть единое общее. Разве было вещью то, что родилось прежде неба и земли? Вещество в вещах - это не вещь. Вещи не могли появиться прежде вещей. Совершенно так же были вещи, совершенно так же появлялись вещи без конца. Подражая этому, и мудрец также всегда бесконечен в любви к людям.

Управление государством
Кто-то спросил Конфуция:
- Почему вы не участвуете в управлении государством?
Учитель ответил:
- В Книге сказано: "Как ты почтителен к родителям! Ты почитаешь их, относишься с любовью к братьям и проявляешь все это в делах правления". Это и есть управление государством. Зачем же для участия в нем поступать на службу?

Совершенный человек
Однажды Цзы-лу спросил:
- Кого можно назвать совершенным человеком?
Конфуций ответил:
- Если взять знания Цзан У-чжуна, бескорыстие Гунь-чо, мужество Чжуань-цзы, мастерство Жань-цю и добавить к этому познания в церемониях и музыке, то такого еще можно было бы признать совершенным. Но для современных совершенных людей, - прибавил он, - зачем непременно такая роскошь? Если ныне человек, зная о корысти, думает о долге, при виде опасности готов пожертвовать жизнью, отдает людям давно обещанное и не забывает слов, данных в жизни, то и такого можно назвать совершенным.

Морская птица
Когда Янь Хой уехал в восточное царство Ци, Конфуций опечалился.
Другой его ученик, Цзы-Гун, спросил:
- Почему ты так печалишься с тех пор, как Хой уехал в Ци?
- Ты задал хороший вопрос! - ответил Конфуций. - Когда-то я слышал такие слова: "В маленький мешочек не вложишь большую вещь. Короткой веревкой ничего не достанешь с глубины". Это значит, что каждому из нас уготовано свершить в мире столько, сколько мы можем, и не более того. Боюсь, что Хой станет беседовать с государем Ци о пути Дао и ссылаться на слова мудрых правителей древности. Государь начнет искать в себе то, чего в нем нет. Не найдя того, что он ищет, он впадет в растерянность. А если человек, у которого вы служите советником, пребывает в растерянности, вам грозит неминуемая смерть.
Не приходилось ли тебе слышать историю о том, как в окрестности столичного города Лу залетела морская птица? Правитель Лу по этому случаю устроил пир у алтарей предков, исполнил священные мелодии, преподнес птице лучшее мясо от жертвоприношения. А птица сидела, вытаращив глаза, и не съела ни куска мяса, не выпила ни глотка воды. Через три дня она умерла.
Так получилось оттого, что правитель Лу на самом деле заботился о себе, а не о птице. Тот, кто, действительно, хотел сделать птице добро, пустил бы ее на волю в густые леса, позволил бы ей плавать на озерах и реках, кормил бы ее водяной живностью, дал бы ей жить так, как ей хочется. Для той птицы не было ничего ненавистнее, чем слышать человеческие голоса, ведь они кажутся ей бессмысленным гомоном! Попробуй сыграть священные мелодии на просторах лесного озера, и птицы, заслышав эту музыку, взметнутся в небеса, звери убегут в лес, рыбы уйдут в глубину. Люди же, наоборот, соберутся послушать.
Рыба, находясь в воде, живет в свое удовольствие, а человек, попав под воду, погибает. Они так отличаются друг от друга потому, что у них совсем разные потребности. Вот почему древние мудрецы не думали, что у людей одинаковые способности, и не давали людям одинаковых заданий. В те времена имена зависели от обстоятельств, должное определялось возможным.

Пример вблизи
Цзы-Гун спросил Конфуция:
- Что скажете о том, кто широко благотворит народу и способен всем помочь? Может ли он быть назван человечным?
Учитель ответил:
- Почему же только человечным? Не так ли непременно поступают люди высшей мудрости? Об этом ведь пеклись всем сердцем Яо с Шунем! Кто человечен, тот дает другим опору, желая сам ее иметь, и помогает им достичь успеха, желая сам его достигнуть. Умение найти пример вблизи - вот, в чем Я вижу искусство человечности.

С кем вести войска?
Конфуций сказал Янь Хою:
- Когда используют, то действуем, а отвергают, то скрываемся. Так поступаем только мы с тобой.
Затем Цзы-Лу спросил:
- А с кем бы Вы, учитель, были, когда б вели войска?
Конфуций ответил:
- Не с тем, кто может броситься на тигра с голыми руками иль кинуться в реку, не дожидаясь лодки, и умереть без сожаленья. Но непременно с тем, кто, приступая к делу, полон осторожности и со своей любовью к составлению планов добивается успеха.

Вслед ветру склоняется трава
Благодетельный из младших, беседуя с Конфуцием об управлении государством, спросил:
- Что если казнить беспутных ради сближения с теми, у кого есть путь?
Конфуций ответил:
- В Ваших руках бразды правления, зачем же Вам казнить? Вам стоит лишь увлечься самому хорошими делами, и весь народ тотчас же устремится ко всему хорошему. У благородного мужа добродетель - ветер, у малых же людей она - трава. Склоняется трава вслед ветру.

Конфуций и блохи
Цзыюй представил великого китайского мыслителя Конфуция сунскому министру. Когда Конфуций удалился, Цзыюй вошел к министру узнать его мнение о госте.
- После того, как я увидел Конфуция, - сказал министр, - вы уже кажетесь мне крошечным, как вошь или блоха. Я сегодня же представлю его государю.
И тогда Цзыюй, опасаясь, что государь слишком возвысит Конфуция, сказал министру:
- Когда государь увидит Конфуция, вы тоже покажетесь ему вошью или блохой!
И министр отказался от своего намерения.

Четыре ученика
Цзы-Си спросил Учителя:
- Что за человек Йен-Ю?
- По доброте своей он лучше меня.
- А Цзы-Кун?
- По красноречию он лучше меня.
- Цзы-Лу?
- По смелости он лучше меня.
- Цзы-Чан?
- По достоинству он лучше меня.
Цзы-Си поднялся со своего коврика и спросил:
- Тогда почему эти четверо - Ваши ученики?
- Садись, и я скажу тебе. Йен-Ю добр, но он не может сдерживать побуждение, когда оно не ведет к добру. Цзы-Кун красноречив, но не может удержать свой язык. Цзы-Лу храбр, но не может быть осторожным. Цзы-Чан держит себя с достоинством, но не может отбросить чопорность в компании. Даже если бы я смог собрать добродетели этих четырех людей вместе, я бы не хотел поменять их на свои собственные. Вот почему они учатся у меня с чистым сердцем.

Вера в ложь
В свите Фаня состояли родовитые люди. Одетые в белый шелк, они разъезжали в колесницах или не спеша прохаживались, посматривая на всех свысока. Заметив Кая с Шан-горы, старого и слабого, с загорелым дочерна лицом, в платье и шапке отнюдь не изысканных, все они отнеслись к нему презрительно и принялись издеваться над ним, как только могли: насмехались, обманывали его, били, толкали, перебрасывали от одного к другому. Но Кай с Шан-горы не сердился, прихлебатели устали, и выдумки их исчерпались.
Тогда вместе с Каем все они взошли на высокую башню, и один из них пошутил:
- Тот, кто решится броситься вниз, получит в награду сотню золотом.
Другие наперебой стали соглашаться, а Кай, приняв все за правду, поспешил броситься первым. Точно парящая птица опустился он на землю, не повредив ни костей, ни мускулов.
Свита Фаня приняла это за случайность и не очень-то удивилась. А затем кто-то, указывая на омут в излучине реки, снова сказал:
- Там драгоценная жемчужина. Нырни - найдешь ее.
Кай снова послушался и нырнул. Вынырнул же, действительно, с жемчужиной. Тут все призадумались, а Фань велел впредь кормить Кая вместе с другими мясом и одевать его в шелк.
Но вот в сокровищнице Фаня вспыхнул сильный пожар. Фань сказал:
- Сумеешь войти в огонь, спасти шелк, тогда весь отдам тебе в награду, сколько ни вытащишь!
Кай, не колеблясь, направился к сокровищнице, исчезал в пламени и снова появлялся, но огонь его не обжигал, и сажа к нему не приставала. Все в доме Фаня решили, что он владеет секретом, и стали просить у него прощения:
- Мы не ведали, что ты владеешь чудом, и обманывали тебя. Мы не ведали, что ты - святой, и оскорбляли тебя. Считай нас дураками, считай нас глухими, считай нас слепыми! Но дозволь нам спросить, в чем заключается твой секрет?
- У меня нет секрета, - ответил Кай с Шан-горы. - Откуда это - сердце мое не ведает. И все же об одном я попытаюсь вам рассказать. Недавно двое из вас ночевали в моей хижине, и я слышал, как они восхваляли Фаня: он-де может умертвить живого и оживить мертвого, богатого сделать бедняком, а бедного - богачом. И я отправился к нему, несмотря на дальний путь, ибо, поистине, у меня не осталось других желаний. Когда пришел сюда, я верил каждому вашему слову. Не думая ни об опасности, ни о том, что станет с моим телом, боялся лишь быть недостаточно преданным, недостаточно исполнительным. Только об одном были мои помыслы, и ничто не могло меня остановить. Вот и все. Только сейчас, когда я узнал, что вы меня обманывали, во мне поднялись сомнения и тревоги, я стал прислушиваться и приглядываться к вашей похвальбе. Вспомнил о прошедшем: посчастливилось не сгореть, не утонуть - и от горя, от страха меня бросило в жар, охватила дрожь. Разве смогу еще раз приблизиться к воде и пламени?
С той поры удальцы Фаня не осмеливались обижать нищих и коновалов на дорогах. Встретив их, кланялись, сойдя с колесницы. Узнав об этом, Цзай Во сообщил Конфуцию. Конфуций же сказал:
- Разве ты не знаешь, что человек, полный веры, способен воздействовать на вещи, растрогать небо и землю, богов и души предков, пересечь Вселенную с востока на запад, с севера на юг, от зенита до надира. Не только пропасть, омут или пламя - ничто его не остановит. Кай с Шан-горы поверил в ложь, и ничто ему не помешало. Тем паче, когда обе стороны искренни. Запомни сие, юноша!

Выдающийся или прославленный?
Цзычжан спросил:
- Каким должен быть ученый муж, который мог бы называться выдающимся?
- А что, по-твоему, значит "выдающийся"? - спросил Конфуций.
- Всегда быть прославляемым в стране, всегда быть прославляемым в семействе, - ответил Цзычжан.
Учитель возразил:
- Это прославленный, а не выдающийся. А выдающийся бесхитростен и прям, он любит справедливость, вникает в то, что люди ему говорят, и изучает выражение их лиц, заботится о том, чтобы поставить себя ниже других. Он непременно будет выдающимся в стране и выдающимся в семействе. Кого же прославляют, тот внешне проявляет человечность, а поступает вопреки ей, и так живет, не ведая сомнений. Вот он и будет непременно прославляемым в стране и прославляемым в семействе.

Один удар
У одного высокого китайского чиновника был единственный сын. Рос он неглупым мальчиком, но был неусидчивым, и чему бы его ни пытались научить, он ни в чем не проявлял усердия, и знания его были весьма поверхностны. Он умел рисовать и играть на флейте, но безыскусно; изучал законы, но даже писцы знали больше него.
Отец, обеспокоенный таким положением, отдал его в ученики известному мастеру боевых искусств, чтобы сделать дух сына твердым, как и полагается настоящему мужчине. Однако юноше вскоре надоело повторять однообразные движения одних и тех же ударов. Он обратился к мастеру со словами:
- Учитель! Сколько можно повторять одно и то же движение? Не пора ли мне изучать настоящее боевое искусство, коим так славится ваша школа? Мастер ничего не ответил, но позволил повторять движения за старшими учениками, и вскоре юноша знал множество приемов.
Однажды мастер подозвал юношу и передал ему свиток с письмом.
- Отнеси это письмо своему отцу.
Юноша взял письмо и пошел в соседний город, где жил его отец. Дорога в город огибала большой луг, посередине которого какой-то старик тренировал удар рукой. И пока юноша обходил по дороге луг, старик без устали отрабатывал один и тот же удар.
- Эй, старик! - крикнул юноша. - Будет тебе молотить воздух! Ты все равно не сможешь побить даже ребенка!
Старик крикнул в ответ, что пусть он сначала попробует его победить, а уж потом смеется. Юноша принял вызов.
Десять раз он пробовал напасть на старика, и десять раз старик сбивал его с ног одним и тем же ударом руки. Ударом, который он до этого без устали отрабатывал. Потерпев поражение в десятый раз, юноша уже не мог продолжать бой.
- Я бы мог убить тебя с первого же удара! - сказал старик. - Но ты еще молод и глуп. Ступай своей дорогой.
Пристыженный юноша добрался до дома отца и передал ему письмо. Развернув свиток, отец вернул его сыну:
- Это тебе.
Каллиграфическим почерком учителя на нем было начертано: "Один удар, доведенный до совершенства, лучше, чем сто недоученных".

Зачем человеку память?
Старый китайский мудрец шел по заснеженному полю и увидел плачущую женщину.
- Почему ты плачешь? - спросил он ее.
- Потому что вспомнила прошлое, молодость, былую красоту, ныне поблекшую, мужчин, которых любила. Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать.
Мудрец, уставившись неподвижным взглядом в одну точку, созерцал снежную равнину. А женщина вдруг перестала плакать и спросила:
- Что ты видишь там?
- Вижу цветущие розы, - отвечал мудрец. - Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбнуться.

Неиспользованное желание
А-Чью жила в великой империи Чинь - стране холмов и равнин, стране пышного богатства и вопиющей бедности. А-Чью была самой обыкновенной женщиной: ни бедной, ни богатой, ни старой, ни молодой.
Каждый год А-Чью взваливала на спину мешок и отправлялась навестить либо старшую, либо младшую сестру. Шла она не спеша, и на дорогу у нее уходило три дня.
И вот однажды на пути ей повстречался дракон. Дракон был громадным и страшным, и А-Чью рухнула на колени, склонила голову до земли и взмолилась:
- О, великий дракон, пощади меня!
Дракон лишь гулко рассмеялся:
- Что ж, женщина, у тебя есть выбор. Я могу немедленно съесть тебя или исполнить три твоих желания. Что ты выбираешь?
Удивленная А-Чью подняла голову.
- Разумеется, исполнение трех желаний. Зачем ты спрашиваешь? Думаю, каждый человек на моем месте выбрал бы то же самое.
- Зачем спрашиваю? Мне забавно видеть, как люди делают столь губительный для них выбор вместо того, чтобы быстро и без хлопот покончить счеты с жизнью.
- Но как исполнение трех желаний может меня погубить?
- Назови свое первое желание, тогда увидишь.
А-Чью долго думала, но вскоре со стыдом поняла, что все ее желания продиктованы алчностью. Тогда она решила пожелать лишь одно - то, что было ей нужнее всего.
- Я хочу, чтобы моя семья никогда не голодала.
- Это исполнится, - пообещал дракон и исчез.
Не прошло и минуты, как он появился снова, улыбаясь и облизывая губы.
- Я исполнил то, что ты попросила, - сказал дракон. - Я съел всю твою семью, и теперь твои родные никогда больше не будут голодать. А-Чью горько заплакала, проклиная свою глупость, ибо теперь ясно поняла, что задумал дракон. Любое желание, даже самое невинное, будет оборачиваться против нее.
- Проси обо всем, что пожелаешь, но добра от этого не жди. Большие мудрецы - не чета тебе - пытались и так, и эдак сформулировать свои желания, но я всегда находил в их просьбах слабое место.
Но А-Чью уже знала, о чем попросить.
- Я желаю, чтобы все стало в точности таким, каким было за минуту до того, как я вышла из дома.
Дракон изумленно посмотрел на нее.
- И это все? И больше тебе ничего не надо?
- Ничего, - ответила А-Чью. - А теперь исполни мое желание.
Все вокруг задрожало, и А-Чью очутилась в родном доме. На спине ее был мешок с гостинцами, и она уже собиралась проститься с домашними и двинуться в путь. Но вместо этого А-Чью бросила мешок на пол.
- Я передумала, - объявила она. - Никуда я не пойду.
Все домочадцы очень этому изумились. Однако А-Чью была непреклонна - она не хотела испытывать судьбу.
Постепенно родные А-Чью успокоились, а сама она втайне радовалась, поскольку у нее осталось еще одно неиспользованное желание. Теперь, если нагрянет беда, она сумеет спасти себя и свою семью.
Однажды случился пожар - их хижина загорелась. Все успели выбежать из горящего дома, кроме младшего сына А-Чью, который в страхе забился в самый дальний угол. Понимая, что еще немного, и ее малыш сгорит заживо, А-Чью уже хотела произнести желание, но призадумалась.
"Зачем понапрасну тратить желание, а руки у меня на что?" - подумала она.
Пригнувшись, она прорвалась в горящую дымную хижину, ощупью нашла обезумевшего от страха ребенка и выбежала с ним наружу. Огонь сильно опалил ее волосы, но А-Чью не печалилась об этом. Главное - она спасла сына и сохранила желание.
Следующий год был неурожайным, начался голод. По всему государству Чинь люди голодали, и А-Чью, видя, как слабеют от голода ее родные, хотела было произнести желание, но опять призадумалась.
"Зачем тратить желание? Ноги-то у меня на что?" - решила она.
Взяв корзину, А-Чью отправилась по холмам и набрала листьев и съедобных кореньев. Ими она кормила семью до тех пор, пока однажды в селении не появились солдаты императорской армии и не привезли мешки с рисом. А-Чью радовалась: она не только спасла своих домашних, но и сохранила желание.
Прошло еще некоторое время, и протекавшая поблизости река разлилась настолько, что смыла почти все дома в деревне. А-Чью забралась с маленьким внуком на крышу и, видя, как вода подмывает стены хижины, чуть было не попросила у дракона лодку, чтобы уплыть подальше отсюда.
"Но зачем тратить желание? Голова-то у меня на что?" - сказала себе А-Чью.
Сняв с крыши несколько досок, она разорвала свои юбки и связала доски этими лоскутами, соорудив нечто вроде плота. Потом А-Чью посадила ребенка на плот, сама ухватилась за доски и поплыла. Так они плыли, пока не достигли суши. Когда сын А-Чью увидел, что его мать и его маленький сын целы и невредимы, он заплакал от радости и сказал:
- Матушка А-Чью, вряд ли кто-нибудь когда-нибудь любил свою мать так, как я тебя люблю!
А-Чью улыбнулась: она спасла не только внука, но и свое желание.
Прошли годы. А-Чью жила в доме старшего сына. И вот однажды она слегла и больше не вставала. Женщины, дети и старики селения пришли воздать ей последние почести.
- Никогда еще на свете не было более счастливой и удачливой женщины, чем А-Чью, - говорили они.- Мы не знаем никого добрее, щедрее и праведней этой женщины!
А-Чью было приятно слушать эти слова. Смерти она не боялась и ни о чем не жалела: она и в самом деле счастливо прожила жизнь.
В последнюю ночь перед кончиной она одна лежала в темноте, как вдруг кто-то позвал ее:
- Женщина, погоди, не умирай!
А-Чью открыла глаза и увидела дракона.
- Чего тебе нужно, дракон? - спросила она. - Я настолько высохла, что едва ли гожусь тебе в пищу.
- Ты так и не использовала свое третье желание.
- Оно мне не понадобилось.
- О жестокая женщина! За что ты решила мне отомстить? Если ты умрешь, не использовав третьего желания, тогда я тоже умру! - вскричал дракон. - Быть может, тебе вовсе меня не жаль, но драконы обычно бессмертны.
- Бедный дракон, - сказала А-Чью. - Но чего же мне пожелать?
- Бессмертия, - подсказал дракон. - Ты будешь жить вечно.
- Я не хочу жить вечно, - ответила А-Чью. - Соседи станут мне завидовать.
- Тогда пожелай, чтобы твоя семья стала сказочно богатой.
- Но у них и так есть все, что нужно.
- Произнеси хоть какое-нибудь желание! - взмолился дракон.- Любое желание, иначе я умру!
А-Чью улыбнулась, протянула свою высохшую руку, погладила когтистую лапу дракона и сказала:
- Хорошо, дракон. Вот мое желание. Я желаю, чтобы всю свою оставшуюся жизнь ты был счастлив и приносил счастье всем, с кем сведет тебя судьба.
Дракон удивленно посмотрел на А-Чью, облегченно вздохнул, улыбнулся и заплакал от радости. Он долго благодарил старую женщину и, наконец, весело напевая, покинул ее жилище. Чуть позже А-Чью тоже покинула этот дом, но куда тише, чем дракон. Она знала, что уже никогда не вернется сюда, но на душе ее было радостно и легко.

Яд и свекровь
В древнем Китае девушка, которая выходила замуж, жила в доме своего мужа и служила ему и его матери. Так случилось, что одна девушка после свадьбы была не в состоянии выносить постоянные упреки своей свекрови. Она решила избавиться от нее.
Девушка пошла к торговцу травами, который был другом ее отца. Она сказала ему:
- Я не могу больше жить со своей свекровью. Она сводит меня с ума. Не могли бы вы мне помочь? Я хорошо заплачу.
- Что я могу для тебя сделать? - cпросил травник.
- Я хочу, чтобы вы продали мне яд. Я отравлю свекровь и избавлюсь от всех бед, - ответила она.
После долгих размышлений травник сказал:
- Хорошо, я помогу тебе. Но ты должна понимать две вещи. Во-первых, ты не можешь отравить свекровь сразу, потому что люди догадаются о том, что произошло. Я дам тебе травы, которые будут постепенно убивать ее, и никому не придет в голову мысль, что ее отравили. Во-вторых, чтобы окончательно избежать любых подозрений, ты должна укротить свой гнев, научиться уважать ее, любить, слушать и быть терпеливой. Тогда никто не будет подозревать тебя, когда она умрет.
Девушка согласилась на все, взяла травы и стала добавлять их в еду свекрови. Кроме того, она научилась контролировать себя, прислушиваться к свекрови и уважать ее. Когда та увидела, как изменилось к ней отношение невестки, она всем сердцем полюбила девушку. Она рассказывала всем, что ее невестка самая лучшая, такая, о которой можно только мечтать. Через полгода отношения между ними стали близкими, как между кровными матерью и ее дочкой.
И вот однажды девушка пришла к травнику и взмолилась:
- Ради Бога, пожалуйста, спасите мою свекровь от яда, который я ей давала. Я не хочу убивать ее. Она стала самой прекрасной свекровью, и я люблю ее.
Травник улыбнулся и ответил:
- Не волнуйся, я не давал тебе никакой отравы. То, что я тебе дал, это просто специи. Яд был только в твоей голове, и ты сама от него избавилась.

вернуться в раздел "Разное"